(no subject)

Новый перевод "Гордости и предубежденья" Остин: Холостяку, располагающему приличным состояньем, надлежит питать склонность к обзаведенью женой - все на свете признают сие за истину.

Сколь бы мало ни были известны чувства или же сужденья подобного холостяка при первом его появленьи в окрестностях, истина сия столь прочно пускает корни в умах соседствующих семейств, что семейства оные чают помянутого холостяка законною собственностью своих дочерей.

- Дорогуша господин Беннет, - в один прекрасный день молвила его супруга, - слыхали ль вы, что Незерфилд-парк наконец-то сдан?

Г-н Беннет отвечал, что о сем не слышал.

- Однако же он сдан, - сообщила она. - Только что у нас побывала госпожа Лонг - она-то мне обо всем и рассказала.

Г-н Беннет не почтил сие откликом.

- Ужель не хотите вы узнать, кто его снял? - в нетерпеньи вскричала его жена.
- Это вы хотите мне о том поведать, и я не возражаю выслушать вас.

Перевод Анастасии Грызуновой.

Меня всегда поражало, насколько легко и приятно читать Остин в оригинале и насколько трудно и противно читать переводы ее книг на русский. Возможно, все зависит от того, что прочитал первым. С другой стороны, с Диккенсом у меня таких проблем нет - читал по-русски, перешел на английский, могу обратно. С Фрэнсис Ходжсон Бэрнет (кого б еще вспомнить) вроде тоже. С третьей, они оба все-таки позже Остин. А вот с Шекспиром, Мэлори, Мильтоном и Чосером наоборот - по-русски проще. Если Шекспира и Мэлори я еще читаю по-английски, то остальных - только по-русски. Хотя моя дочь читает Мильтона в оригинале и пребывает в восторге. Не могу сказать, что у меня словарный запас и вообще proficiency меньше, а вот ведь.

Видимо, есть какой-то предел, индивидуальный для каждого, за которым архаизм языка оригинала уже неперевариваем, и требуется переложение.

И еще меня удивляет, почему при любви к Остин я не могу читать Сеттерфилд, Кларк, Паллисера и прочих. Меня от них просто с души воротит, как будто вместо нормальной булки подсунули диетическую выпечку на маргарине и с аспартамом. Вроде и съедобно, но невозможно отделаться от привкуса, как нельзя проигнорировать след от автоматной очереди на стене гостиничного номера.